РЕНАТА ЛИТВИНОВА: ДЕНЬГАМИ НУЖНО ДЕЛИТЬСЯ
Metro, 20.07.2009

Одной из самых ожидаемых на Московском кинофестивале в этом году стала премьера фильма Киры Муратовой «Мелодия для шарманки». Актриса Рената Литвинова сыграла в этой социальной драме фею, чье волшебство оказалось бессильным перед жестокой реальностью.

На премьере Литвинова выглядела мрачной и подавленной и не расставалась со своими темными очками. Свое состояние актриса объясняла тем, что ее очень волнует тема, затронутая в фильме.

Вы представили новый фильм «Мелодия для шарманки» - и это опять работа вместе с Кирой Муратовой...
Кира, как всегда, меня поражает. Думаю, она опять сняла что-то гениальное... Я играю одну из женщин, которая бы хотела спасти этого ребенка... Такой странный образ, потому что я такая с волшебной палочкой, в короне, поднимаюсь на какой-то небоскреб... Смотрю на город и говорю: «Боже мой, город такой огромный... Так много детей не спасенных... Ну еще один. Не успела, не спасла». Когда умирают дети - это страшно, один, второй третий... Но вообще - это очень тяжелый фильм... Душу наизнанку...

Почему вы так переживаете и все пропускаете через себя? Тема беспризорников вам близка?
Проблема детей-сирот не может оставаться незамеченной. Если ты счастлив, то должен сделать счастливым еще кого-то. Если у тебя есть деньги и чуть-чуть лишние, надо делиться.

Если говорить о тех «звоночках», которые меняют жизнь, то Кира Муратова из этой категории?
Да, конечно! Она мне один раз позвонила, и моя жизнь перевернулась. Мы же с ней очень давно сотрудничаем. У нас, как говорится, сразу появился контакт. Для меня Кира в кино - все равно что Рембрандт в живописи. Я ее очень люблю, у меня к ней родственное отношение, как будто она мне такая мама, которая живет в Одессе. И у меня такие хорошие с ней отношения, потому что я ей не обязана звонить раз в день и делать доклады о своей жизни. Но я к ней отношусь абсолютно так же.

Как-то вы сказали о своей боязни, что этот фильм может стать последним фильмом Киры Муратовой...
Все дело в том, что у Киры такое неоднозначное положение. Все эти разные государства... Кира живет на Украине, снимает кино на русском языке. А кто должен финансировать ее фильмы? Украина - она не хочет снимать на украинском, она всю жизнь говорит на русском и кино снимает на русском... Россия - но она же украинский режиссер. А на что снимать? В общем, я сейчас понимаю, что этот фильм может стать последним фильмом Киры Муратовой! Надеюсь, что нет, что что-то изменится.

С Кирой вы, по-видимому, хорошо сработались. А вот с Никитой Михалковым, говорят, всем нелегко пришлось?
Михалков мне понравился. Он трогательный. И чуть ли не в духе старого МХАТа ищет зерно роли. Хочет сделать несколько дублей, один лучше другого. В общем, играет прям как последний раз в жизни! Поразительное качество, которое я не встречаю у более молодых артистов. В этом есть даже какая-то беззащитность. А еще у него сильная харизма, мощь. Такого второго мужчины точно нет. Не знаю почему... Может, артистам нужно больше платить, чтобы они росли и матерели. Сейчас кино уже приносит миллионы. Пора сменить ценники.

Вы себя дорого продавать стараетесь?
Не продается вдохновение, но можно рукопись продать... Я считаю, что это неправильно: делать что-то бесплатно. А уж если занимаешься благотворительностью, скрывай это. Иначе не доброе дело будет, а очередной PR.

Сценарии хорошие сейчас часто предлагают?
Постоянно что-то предлагают. Такой маразм иногда поступает гурьбой! Очень странные бывают люди. Если я не соглашусь, согласится кто-то другой. Видите как. Все-таки я считаю, что люди, которые интересуются моим творчеством, это очень интеллигентные люди, очень воспитанные и достаточно любимые мною люди. Поэтому я стараюсь их не разочаровывать. Надеюсь, и в будущем не разочарую.

Ваши картины - повод поразмышлять о смысле жизни...
Каждый этот смысл выдумывает для себя сам. Для меня смысл жизни - это любить кого-нибудь. А если не дано испытать любовь, не стоит роптать...

Вам, автору собственных сценариев, трудно дается чужой текст?
Иногда трудно. Меняем слова на ходу. Иногда думаю: «Как это бездарно написано...» Но я помню, что такие же претензии артисты могут предъявить и ко мне, читая тексты.

Не хотите Земфире еще пару клипов снять?
Вы знаете, пока не планируем. Интересно будет, если ей еще кто-нибудь попробует снять. Я сделала достаточно много клипов.

У вас нет готовых сюжетов клипов на какую-нибудь песню?
Нет. Я не подготавливаюсь к сюжетам. Они возникают случайно, по вдохновению. Во всем - в кино, в клипах, в моих дизайнерских эскизах. Разве это можно предугадать заранее?

№32 (101), 29.08.2009
Рената Литвинова: "Никакую работу не считаю черной"

Светлана АГРЕСТ-КОРОТКОВА, специально для «Профиля»

Новый фильм Киры Муратовой «Мелодия для шарманки» (Украина, продюсер Олег Кохан), в котором, по традиции, играет Рената Литвинова, был представлен в конкурсной программе Московского МКФ и получил три приза – ФИПРЕССИ, киноклубов и за лучшую женскую роль. Премьера картины в Киеве ожидается в октябре, а фестивальный показ послужил поводом для разговора с Ренатой Литвиновой.

Рената, есть жизнь, есть быт, есть работа, есть имидж. Вы человек, который загружает себя до предела, так, чтобы ни минуты свободной… Зачем?

Я как раз предпочитаю себя разгружать, а не загружать, потому что нельзя сделать что-то важное, когда ты разобран на молекулы в разных помещениях. Есть примеры – Кира Георгиевна Муратова. Та же Земфира. Они сосредоточены на своем творчестве и дают нам всем пример, как нужно служить своей профессии, своему таланту. У меня же, может, и не получается быть по максимуму везде, но я стараюсь. Люди очень склонны к деградации, только труд это может притормозить. Для меня очень важно – работать. И никакую работу не считаю черной.

А вы уже видели свою новую совместную работу с Кирой Георгиевной – «Мелодию для шарманки»?

Да, но уже на озвучивании было понятно, что Кира сняла свой очередной шедевр. Она все время экспериментирует, все время меняется – это примета большого художника. «Мелодия» – набат, гремящий об утере умения сострадать, о бытовом равнодушии.

Вами написаны многие сценарии для Муратовой, будет ли продолжаться ваше сотрудничество в этом направлении?

Как правило, никому не отдаю своих сценариев, а Кире я готова отдать все, что ее заинтересует. Я буду счастлива, если она станет снимать, и если ее будут финансировать в Украине. Может быть, продолжится ее работа с молодым украинским продюсером Олегом Коханом, ведь, насколько я знаю, кроме «Мелодии для шарманки», с этой же продюсерской компанией снята ее короткометражка «Кукла». Она гениальный человек на территории постсоветского пространства, и, считаю, ее нужно снабжать всеми причиндалами, только бы работала.

А что происходит в вашей творческой жизни? Новый поворот, ведь недавно вы представили свою коллекцию одежды?

Да, но не отношусь к этому, как к делу своей жизни. Просто вынула из шкафа вещи, которые люблю, и подумала, что наши дамочки, украшающие себя стразами, бахромой и прочей чушью, выглядят нелепо. Есть черный цвет, вполне почитаемый на нашем пространстве, есть натуральный шелк, другие натуральные ткани, вещи из которых стоят, кстати, весьма адекватно. Простая классика, съемный воротник, различные аксессуары дают вариативную возможность надеть этот костюм и в офис, и на вечеринку. Вещи такого порядка, изготовленные любой западной конторой, стоили бы раз в 15 дороже.

Что вдохновляло, когда создавали коллекцию?

Мои представления об одежде и образе складывались во вгиковские времена. Основа – классика мирового искусства, в частности, кинематографа. Наслаждалась атмосферой и творениями величайших людей, их гардеробом в том числе. Жан-Люк Годар и Огюст Ренуар, Микеланджело Антониони и его муза Моника Витти, Федерико Феллини и Мазина, Лукино Висконти... И у нас тоже: Марлен Хуциев, Жанна Болотова, сестры Вертинские. Уверена, если вам нравится Модильяни, вы никогда не наденете все эти растянутые свитера и драные джинсы.

Стало быть, дизайн одежды не главенствующая линия в творчестве. Что же, съемки, письменный стол, фотография?

Без фотоаппарата я теперь вообще из дома не выхожу. А снимаюсь в новой картине «Карантин». Режиссер – тоже женщина, Евгения Гроховская. Это такая рождественская сказка, где я играю главную роль – пионервожатой, в которую вселилась ведьма. Вместе со мной в фильме снимается молодая эстонская певица и актриса, моя тезка, Рената Пиотровски. Еще там много хороших детских ролей.

А вы не боитесь роли ведьмы? Наталья Варлей, например, считает, что Панночка из «Вия» сыграла достаточно негативную роль в ее судьбе.

Ой, нет, это не такая «закодированная» роль. Я, в принципе, никогда не согласилась бы сниматься в экранизации того же Гоголя. Свято верю в то, что сила его мистических представлений реально фатальна. Я не могу себя экономить на съемочной площадке, выкладываюсь полностью. В быту – нет. Кира Георгиевна открыла меня как актрису. Это было удивительно. Была такая девушка-сценарист, и вдруг во мне предположили актерский талант. Все актеры говорят, что я вне профессии. Следующая моя ипостась – режиссер. Потом – писатель. Иногда кажется, что моя внешняя оболочка мешает мне.

Дело в том, что оболочку, внешность, свой странновато-постоянный имидж вы сами создали точно, тонко и скрупулезно. Если пришел момент, когда вы говорите, что оболочка мешает, поменять ее можно легко, не так ли?.. Или страшно?

Что значит страшно? Хотя, не без того… В данном случае это очень интимный вопрос.

На ваш взгляд, что такое быть в профессии и вне ее?

Для меня это абсолютная загадка. Мне, например, смешно, когда актеры играют на крупных планах, масштабно, технично. Когда видна техника – для меня это вне профессии. И бывает очень часто, когда внутри пусто, и прикрываются такой техникой. Идут штампы. Но любому человеку в жизни нужно закрыться, вот они и прикрываются. Мне кажется, что красиво так, как я делаю.

Ни кино, ни театр, ни книги не могут дать готовых рецептов, как жить, но сам человек может. Как вы относитесь ко всему, что вас сегодня окружает?

Довольно общий вопрос. Есть что-то хорошее, есть много плохого. Я, например, не смотрю телевизор в принципе. Новости раздражают, от рекламы тошнит, уровень программ унижает – такое впечатление, что находишься в переполненном зале ожидания.

А что интересно? Может быть, литература? Или вы «чужие» книжки не читаете?

Да, конечно, литература. В этой области приоритеты у меня не меняются: Гоголь, Толстой, Достоевский, Бунин. Дальше – Томас Манн. Бродский, Платонов очень красиво писали. Поколение 30–50-летних не завораживает. А что еще интересного здесь и сейчас происходит? Только выдающиеся литераторы, ну, и спортсмены. Кризис какой-то, заводы почему-то остановились. Может, этот мир специально создан, чтобы рождалась литература?! И спортивные достижения?! И, в основном, всё сегодня создают женщины. Уже все давно согласились, что женщины у нас интересней и умнее.

У вас дочка. Вы готовите ее к тому, что она лидер по жизни?

Ни к чему я ее не готовлю. Насколько можно, продлеваю ей детство.

Я верю в существование своих ангелов. Считаю, все предрешено свыше. Не берусь судить, правильно это или нет, справедливо ли это великая тайна. Просто люблю работать, не останавливаясь. Живу в собственной колбе. И не продаюсь… Собираюсь прекратить много сниматься и буду отвлекаться только на что-то стоящее. Считаю, что мой настоящий успех кроется в литературе. Все знакомые литераторы говорили мне, что когда прочитаешь мои тексты, понимаешь: всё остальное, что ты делаешь малая доля того, что можешь сделать.

При нон-стоп как определяете приоритеты?

Я бесконечно люблю Киру Муратову какой-то родственной любовью, не говоря уже о том, что она человек благороднейший, большой-большой художник. Посему, чем бы я ни была занята, где бы ни была, если Кира Георгиевна позовет, все брошу и побегу работать с ней.

Как происходит работа, когда автор сценария Рената Литвинова, придумавшая историю, приходит на площадку как актриса, где надо безоговорочно подчиняться?

Подчиняюсь. Никаких протестов, никакой молодежной неадекватности, буду делать то, что нужно режиссеру. Тем более, если речь идет о Муратовой.

Можете назвать какие-то моменты своей жизни, когда чувствовали себя счастливой?

Не открою секрет: счастье – лишь кратковременные вспышки, это мы с вами понимаем одинаково. Естественно, это связано с состоянием влюбленности, с нахождением в поле близкого, любимого человека. Иногда это бывает, когда смотришь какое-то художественное произведение. Я когда-то испытала такое, увидев картину Рембрандта «Возвращение блудного сына».

Что из сделанного вы считаете для себя вехами, точками отсчета?

Иногда думаю, Боже, нечего показать! Может, несколько фотографий, несколько фраз. Такое у меня к себе отношение. Колоссальный опыт – съемки у Питера Гринуэя, но там такие шокирующие тексты… Он на меня произвел очень большое впечатление. Снималась там вместе с несколькими нашими известными актрисами – Кристиной Орбакайте, Ларисой Гузеевой – они играли мою свиту. Я играла аристократку. С актрисами снимали меня – не актрису. Это, наверное, больно.

Если бы вас поставили в условия выбора, какую из своих ипостасей вы бы выбрали?

В конце концов, я могу писать. Что для этого нужно? Угол, я и бумага. Не компьютер, хотя понимаю всю его современность и преимущества. Но мне кажется, что буквы его такие легкие, так просто появляются и, по-моему, так же легко исчезают. Это мои ощущения. Ну, еще печатную машинку могу принять…

РЕНАТА ЛИТВИНОВА: "НИКАКУЮ РАБОТУ НЕ СЧИТАЮ ЧЕРНОЙ"

Профиль, 29.08.2009

Новый фильм Киры Муратовой «Мелодия для шарманки» (Украина, продюсер Олег Кохан), в котором, по традиции, играет Рената Литвинова, был представлен в конкурсной программе Московского МКФ и получил три приза – ФИПРЕССИ, киноклубов и за лучшую женскую роль. Премьера картины в Киеве ожидается в октябре, а фестивальный показ послужил поводом для разговора с Ренатой Литвиновой.

Рената, есть жизнь, есть быт, есть работа, есть имидж. Вы человек, который загружает себя до предела, так, чтобы ни минуты свободной… Зачем?
Я как раз предпочитаю себя разгружать, а не загружать, потому что нельзя сделать что-то важное, когда ты разобран на молекулы в разных помещениях. Есть примеры – Кира Георгиевна Муратова. Та же Земфира. Они сосредоточены на своем творчестве и дают нам всем пример, как нужно служить своей профессии, своему таланту. У меня же, может, и не получается быть по максимуму везде, но я стараюсь. Люди очень склонны к деградации, только труд это может притормозить. Для меня очень важно – работать. И никакую работу не считаю черной.

А вы уже видели свою новую совместную работу с Кирой Георгиевной – «Мелодию для шарманки»?
Да, но уже на озвучивании было понятно, что Кира сняла свой очередной шедевр. Она все время экспериментирует, все время меняется – это примета большого художника. «Мелодия» – набат, гремящий об утере умения сострадать, о бытовом равнодушии.

Вами написаны многие сценарии для Муратовой, будет ли продолжаться ваше сотрудничество в этом направлении?
Как правило, никому не отдаю своих сценариев, а Кире я готова отдать все, что ее заинтересует. Я буду счастлива, если она станет снимать, и если ее будут финансировать в Украине. Может быть, продолжится ее работа с молодым украинским продюсером Олегом Коханом, ведь, насколько я знаю, кроме «Мелодии для шарманки», с этой же продюсерской компанией снята ее короткометражка «Кукла». Она гениальный человек на территории постсоветского пространства, и, считаю, ее нужно снабжать всеми причиндалами, только бы работала.

А что происходит в вашей творческой жизни? Новый поворот, ведь недавно вы представили свою коллекцию одежды?
Да, но не отношусь к этому, как к делу своей жизни. Просто вынула из шкафа вещи, которые люблю, и подумала, что наши дамочки, украшающие себя стразами, бахромой и прочей чушью, выглядят нелепо. Есть черный цвет, вполне почитаемый на нашем пространстве, есть натуральный шелк, другие натуральные ткани, вещи из которых стоят, кстати, весьма адекватно. Простая классика, съемный воротник, различные аксессуары дают вариативную возможность надеть этот костюм и в офис, и на вечеринку. Вещи такого порядка, изготовленные любой западной конторой, стоили бы раз в 15 дороже.

Что вдохновляло, когда создавали коллекцию?
Мои представления об одежде и образе складывались во вгиковские времена. Основа – классика мирового искусства, в частности, кинематографа. Наслаждалась атмосферой и творениями величайших людей, их гардеробом в том числе. Жан-Люк Годар и Огюст Ренуар, Микеланджело Антониони и его муза Моника Витти, Федерико Феллини и Мазина, Лукино Висконти... И у нас тоже: Марлен Хуциев, Жанна Болотова, сестры Вертинские. Уверена, если вам нравится Модильяни, вы никогда не наденете все эти растянутые свитера и драные джинсы.

Стало быть, дизайн одежды не главенствующая линия в творчестве. Что же, съемки, письменный стол, фотография?
Без фотоаппарата я теперь вообще из дома не выхожу. А снимаюсь в новой картине «Карантин». Режиссер – тоже женщина, Евгения Гроховская. Это такая рождественская сказка, где я играю главную роль – пионервожатой, в которую вселилась ведьма. Вместе со мной в фильме снимается молодая эстонская певица и актриса, моя тезка, Рената Пиотровски. Еще там много хороших детских ролей.

А вы не боитесь роли ведьмы? Наталья Варлей, например, считает, что Панночка из «Вия» сыграла достаточно негативную роль в ее судьбе.
Ой, нет, это не такая «закодированная» роль. Я, в принципе, никогда не согласилась бы сниматься в экранизации того же Гоголя. Свято верю в то, что сила его мистических представлений реально фатальна. Я не могу себя экономить на съемочной площадке, выкладываюсь полностью. В быту – нет. Кира Георгиевна открыла меня как актрису. Это было удивительно. Была такая девушка-сценарист, и вдруг во мне предположили актерский талант. Все актеры говорят, что я вне профессии. Следующая моя ипостась – режиссер. Потом – писатель. Иногда кажется, что моя внешняя оболочка мешает мне.

Дело в том, что оболочку, внешность, свой странновато-постоянный имидж вы сами создали точно, тонко и скрупулезно. Если пришел момент, когда вы говорите, что оболочка мешает, поменять ее можно легко, не так ли?.. Или страшно?
Что значит страшно? Хотя, не без того… В данном случае это очень интимный вопрос.

На ваш взгляд, что такое быть в профессии и вне ее?
Для меня это абсолютная загадка. Мне, например, смешно, когда актеры играют на крупных планах, масштабно, технично. Когда видна техника – для меня это вне профессии. И бывает очень часто, когда внутри пусто, и прикрываются такой техникой. Идут штампы. Но любому человеку в жизни нужно закрыться, вот они и прикрываются. Мне кажется, что красиво так, как я делаю.

Ни кино, ни театр, ни книги не могут дать готовых рецептов, как жить, но сам человек может. Как вы относитесь ко всему, что вас сегодня окружает?
Довольно общий вопрос. Есть что-то хорошее, есть много плохого. Я, например, не смотрю телевизор в принципе. Новости раздражают, от рекламы тошнит, уровень программ унижает – такое впечатление, что находишься в переполненном зале ожидания.

А что интересно? Может быть, литература? Или вы «чужие» книжки не читаете?
Да, конечно, литература. В этой области приоритеты у меня не меняются: Гоголь, Толстой, Достоевский, Бунин. Дальше – Томас Манн. Бродский, Платонов очень красиво писали. Поколение 30–50-летних не завораживает. А что еще интересного здесь и сейчас происходит? Только выдающиеся литераторы, ну, и спортсмены. Кризис какой-то, заводы почему-то остановились. Может, этот мир специально создан, чтобы рождалась литература?! И спортивные достижения?! И, в основном, всё сегодня создают женщины. Уже все давно согласились, что женщины у нас интересней и умнее.

У вас дочка. Вы готовите ее к тому, что она лидер по жизни?
Ни к чему я ее не готовлю. Насколько можно, продлеваю ей детство.
Я верю в существование своих ангелов. Считаю, все предрешено свыше. Не берусь судить, правильно это или нет, справедливо ли это великая тайна. Просто люблю работать, не останавливаясь. Живу в собственной колбе. И не продаюсь… Собираюсь прекратить много сниматься и буду отвлекаться только на что-то стоящее. Считаю, что мой настоящий успех кроется в литературе. Все знакомые литераторы говорили мне, что когда прочитаешь мои тексты, понимаешь: всё остальное, что ты делаешь малая доля того, что можешь сделать.

При нон-стоп как определяете приоритеты?
Я бесконечно люблю Киру Муратову какой-то родственной любовью, не говоря уже о том, что она человек благороднейший, большой-большой художник. Посему, чем бы я ни была занята, где бы ни была, если Кира Георгиевна позовет, все брошу и побегу работать с ней.

Как происходит работа, когда автор сценария Рената Литвинова, придумавшая историю, приходит на площадку как актриса, где надо безоговорочно подчиняться?
Подчиняюсь. Никаких протестов, никакой молодежной неадекватности, буду делать то, что нужно режиссеру. Тем более, если речь идет о Муратовой.

Можете назвать какие-то моменты своей жизни, когда чувствовали себя счастливой?
Не открою секрет: счастье – лишь кратковременные вспышки, это мы с вами понимаем одинаково. Естественно, это связано с состоянием влюбленности, с нахождением в поле близкого, любимого человека. Иногда это бывает, когда смотришь какое-то художественное произведение. Я когда-то испытала такое, увидев картину Рембрандта «Возвращение блудного сына».

Что из сделанного вы считаете для себя вехами, точками отсчета?
Иногда думаю, Боже, нечего показать! Может, несколько фотографий, несколько фраз. Такое у меня к себе отношение. Колоссальный опыт – съемки у Питера Гринуэя, но там такие шокирующие тексты… Он на меня произвел очень большое впечатление. Снималась там вместе с несколькими нашими известными актрисами – Кристиной Орбакайте, Ларисой Гузеевой – они играли мою свиту. Я играла аристократку. С актрисами снимали меня – не актрису. Это, наверное, больно.

Если бы вас поставили в условия выбора, какую из своих ипостасей вы бы выбрали?
В конце концов, я могу писать. Что для этого нужно? Угол, я и бумага. Не компьютер, хотя понимаю всю его современность и преимущества. Но мне кажется, что буквы его такие легкие, так просто появляются и, по-моему, так же легко исчезают. Это мои ощущения. Ну, еще печатную машинку могу принять…

РЕНАТА ВСПОМИНАЕТ ПАПУ

Сегодня в Киеве должна была состояться премьера фильма Мелодия для шарманки Киры Муратовой, посвященная 75-летию режиссера.

Но премьеру отменили из-за эпидемии. Хотя сам фильм выйдет в прокат, как и было заявлено, со следующей недели.

О чем новая картина юбиляра? В канун Рождества мальчик Никита и девочка Алена, чья мать умерла, едут в большой город, чтобы найти своих отцов. Для зрителей, не привыкших к почерку Муратовой, смешение абсурда, иронии, социальных и библейских аллюзий, возможно, покажется слишком пугающим. Снявшаяся в картине Рената Литвинова объясняет сюжет по-своему:

- Я родилась в Москве в семье врачей. Папин род очень важный - княжеский татарский. Отец Мурат Амирович Вергазов не жил с нами. Мне не было года, когда они расстались с мамой, и видела я его не больше десяти раз в жизни. Но все эти встречи помню очень ярко. Он был красавцем, любимцем женщин, разбивателем сердец. Именно он в первый раз в моей жизни подарил мне духи настоящие, с запахом ландыша. Я такие себе иногда покупаю в честь него. И туфли на высоком-высоком каблуке. Но одну туфлю после его очень ранней смерти разорвала собака, и у меня хранится, завернутая в бумагу, только вторая туфелька. Как у Золушки. А мама так и не вышла больше замуж. Я, когда ко мне кто-нибудь приходил в гости (а ведь это было ужасно, что у меня нет отца!), вешала дедушкин плащ в прихожей. И всегда говорила, что папа поздно придет. Мне кажется, все знали правду, но я упорно держалась своей версии. Сама разводилась дважды, и родителей понимаю - если нет любви, то незачем вместе жить. Никогда не говорю плохо о прежних мужьях, чтобы не травмировать дочь. У Ули есть отец, они общаются, вместе я отпускаю их на море. Вспоминая себя с придуманным папиным плащом на вешалке, я никогда не стану сознательно лишать дочку отца. Потому что знаю, что это такое - когда ты ждешь, а он не приходит. У него своя жизнь, и ты ему не нужна...

РЕНАТА ЛИТВИНОВА: ДА, Я ВЫЗЫВАЮ ВОПРОСЫ

22 марта 2005

Открою вам секрет: Рената Литвинова умеет разговаривать нормальным голосом и не размахивать при этом руками. Если вы это хотели услышать.

Вам интересно было бы почитать большое традиционное интервью с нею? Вопрос, ответ? К сожалению, это почти нереально устроить. Но мы постарались — я и пресс-служба Московского Художественного театра. Только у Ренаты Муратовны каждый день плотно забит событиями, и это не позерство. Вот вы сегодня что делали? Завтрак — работа — обед — работа — магазины — дом — ужин — телевизор? С собакой еще погуляли? Потому-то персонажи творческие и деятельные столь интересны народу, что живут иначе. Я вам сейчас расскажу. Я провела с Литвиновой безумный гастрольный день: это сплошная работа какая-то вперемешку с беспрерывными телефонными звонками. Что в Питере, что в Москве. Там, говорят, даже хуже.

6 и 7 марта 2005 года МХТ давал чеховский «Вишневый сад» на сцене БДТ, где Литвинова играла Раневскую, поэтому в Петербург она приехала в составе труппы Художественного театра, и всего на два дня. В первый день ни о каких интервью и речи быть не могло: короткий отдых с дороги, репетиции, спектакль. Общение с прессой было назначено на день второй, который был расписан по минутам. Мне достались разъезды и поздний вечер после спектакля, в гримерке, полной цветов и подарков.

- Как можно выдержать такой безумный ритм? Звонки, разъезды, пробки, съемки, интервью…

- Это чистый кошмар. Что-то в этом есть неправильное, безусловно. И я такая пострадавшая глубоко от журналистов — это факт. Я не знаю — мне странно. Их очень много. Приходят, спрашивают... А потом еще такое пишут: как прочитаешь про себя, так прямо в шок входишь… Ни в сказке сказать, ни пером описать. Думаю: и чего это я им покоя не даю? Видно, у меня стезя такая, что ли. Вот скажите, почему про других такие глупости не пишут? Почему, не понимаю, я у них такая жертва любимая? Что такое? И знаете — слава тебе, господи! — я не хожу в Интернет. Но, как говорится, мир не без добрых людей: что-то мне все время сообщают, постоянно узнаю что-то новое.

Рената вздыхает и растерянно озирается, словно не в силах сообразить, за что хвататься. Длинный день на исходе, гастроли закончены, осталось еще совсем немного «поработать медийной личностью» — и домой.

- Господи, — говорит она, яростно стирая грим каким-то молочком, которое нашлось на туалетном столике, — меня так жутко накрасили, как будто я мертвец какой-то. — И небрежно скидывает ватные колечки в пакетик из-под подаренной орхидеи.

- Почему у Вас такой сложный грим?

- Не знаю, так получается. Это решение художника-постановщика нашего, Давида Боровского.

Ее одну гримируют целый час. Она и живет отдельно: весь МХТ в гостинице «Советская», а Литвинова — в «Астории». Потому что такая особенная? Да нет, просто очень любит жить в центре. Петербург для нее особый город, счастливый, приносящий удачу: здесь проходили премьеры ее фильмов, презентации книги о ней, здесь самые преданные поклонники любят и ждут.

- Здрасьте! — в гримерку вдруг без стука заходит какой-то человек.

- Здрасьте! — в тон ему отвечает Литвинова.

- Что взять-то? — его, кажется, послали за вещами.

- Да вот, смотри, сколько у меня всяких штучек-дрючек. Куда мы сложим все это? Не знаю… Что делать будем? А?..

Литвинова ходит с полиэтиленовыми мешками по гримерке, перекладывает что-то из маленьких пакетов и коробочек в большие. Потом бросает мешки, садится перед зеркалом, презрительно смотрит на свой телефон: он пиликает.

- Аллё! Да, наверное. Я вот сейчас переодеваюсь и выезжаю, да.

Вскакивает снова к мешкам, но телефон не унимается и снова звонит.

- Аллё! А, привет, ну что, вы прошли, все нормально? Спасибо, что пришли, я так переживала, что вы не попали, или еще что-то… Спасибо, спасибо, встретимся, целую, пока.

Тем временем человек подхватил пакеты, сумки, коробки и мешки и вышел. Рената откладывает телефон в сторону и поворачивается ко мне с виновато-усталой улыбкой: можем продолжать.

- Как Вам игралось на сцене БДТ?

- О, потрясающе! Мне так нравится зритель в Петербурге: такой добрый, такой хороший. В Москве гораздо строже смотрят, там намного тяжелее играть. А вообще я каждый раз ужасно волнуюсь перед спектаклем. Все время хожу с томиком Чехова, не расстаюсь. Один настолько затрепала, что он начал разваливаться, и мне подарили другой. Я его везде оставляю в кулисах, потому что у меня безумный страх, что я могу, не дай бог, что-то перепутать, забыть слова. Наверное, никто из актеров так не делает. Но я же непрофессиональная актриса…

В служебном буфете, уже в шикарном костюме, в гриме, за пять минут до начала спектакля Литвинова стремительно ест салат, улыбается девочкам-буфетчицам и со словами «я — непрофессионал, мне можно» утыкается носом в Чехова. При этом за нею хвостом бродит оператор с очередного телеканала и снимает, снимает: Литвинова с Чеховым в руке вызывает лифт, Литвинова с Чеховым под мышкой расплачивается за салат, Литвинова с Чеховым в одной руке и с тарелкой в другой бродит, умудряясь изящно придерживать длинные юбки, и ищет окошко для грязной посуды…

- Еще я получаю огромное удовольствие от партнеров. Чем дальше, тем больше. Я в таком упоении от Дрейдена… Большая честь для меня — с Кашпуром играть. Я считаю, что это выдающийся артист из того, именно старого, МХАТа.

Сергей Дрейден, актер из Петербурга, приглашен в «Вишневый сад» на роль Гаева, брата Раневской. Владимир Кашпур, артист МХАТа с 1961 года, в спектакле «Вишневый сад» играет старого лакея Фирса.

- И кстати, — продолжает Литвинова, меряя шагами гримерку и нюхая флаконы, — я знаю, что многие на меня злятся. Или какие-то вопросы возникают по поводу того, как это я вдруг оказалась во МХТе. Некоторые возмущаются, откуда я взялась и как попала в «Вишневый сад», как я посмела вообще выйти на сцену. Но если я так решила, то это же такой поступок, такой жест. Вы понимаете? Я до сих пор сама с трудом представляю, что играю Раневскую.

- Режиссер Адольф Шапиро сделал Вам предложение, от которого, как говорится, Вы не смогли отказаться?

- Да, чтобы отказаться, большой силы не надо. А теперь я все время думаю: вот какой я над собой проделала эксперимент! И вообще, раз Шапиро меня позвал, значит, он решил, что можно что-то со мной сделать. Мы и речью занимались, потому что у меня нет голоса нормального. Ну, зато у меня второй акт, конечно, выигрышный! А вы сейчас смотрели спектакль?

- Конечно. Правда, было плохо слышно — журналистов запихнули на второй ярус.

- Да, мне сказали, что очень тихо, поэтому сегодня я уже орала во все горло. Я еще поругалась с нашим оркестром.

На сцене во время спектакля оркестр сидит на скамьях, играет вживую и, действительно, иной раз заглушает актеров, особенно Ренату — с ее обычным, не поставленным, «киношным» голосом нелегко в театре. Странно, что сама она говорит не «в театре», а «на театре»:

- Да, но смотрите: я никогда раньше не играла на театре, и поэтому, видите, вызываю я вопросы у людей. Конечно, я себе устроила такой психологический тест. Но главное, конечно — это вопрос силы. Потому что я сама не понимаю, где была сила: отказаться или принять это. А теперь у меня контракт на год. До лета буду играть на театре, если меня не выгонят из МХТа. Но, Вы знаете, я себя причисляю к жертвам кинематографа. И мне больше нравится делать кино. Там у меня есть планы.

- А в книге Алексея Васильева «Богиня. Разговоры с Ренатой Литвиновой» я читала отрывки из Вашей прозы.

- Да, этот Васильев! Я считаю, что он такой талантливый! А я постоянно на его книжке нагло и беззастенчиво расписываюсь.

- Когда же у Вас будут силы на свою собственную книгу?

- Ну, может, когда-нибудь… Моя бабушка, кстати, говорила: настоящая твоя, какая-то там последняя, жизнь, будет именно в книжках. А она у меня была такая провидица! И поэтому я ей верю. Может быть, я действительно потом чуть-чуть подустану с этим кино и начну, наконец, писать книги. А пока я хочу делать новый фильм, мы сейчас как раз запускаемся.

- А на сценарии когда у Вас находится время?

- Я пишу только ночами. В остальное время столько хлопот… Вы же видели. А ночью спокойно. Во-первых, все же спят, во-вторых, молчит телефон и никто меня не дербанит. У меня главный враг — этот телефон. Я теперь думаю: ну, когда же я смогу себе позволить такую роскошь, чтобы его выключать? Пока у меня ничего такого с ним сделать не выходит, и я очень страдаю, что он без конца звонит. Я себя чувствую человеком, совершенно не принадлежащим себе. Я уверена — это мне послано такое наказанье. Для чего-то, почему-то, за что-то — настоящее наказанье.

И Литвинова как-то обреченно кидает свой телефон в сумку. Взгляд ее падает на заваленный букетами диван.

- Послушайте, а может быть, я Вам подарю цветы? Потому что их так жалко — они же просто погибнут у меня в поезде! Берите-берите!

Рената из театра поедет в гостиницу, а оттуда на вокзал. Людей, подаривших цветы, тоже жалко: старались ведь, выбирали… Но у меня дома эти цветы хотя бы проживут несколько дней в вазе. Беру с благодарностью и сижу с ними. А в гримерку уже врываются люди и торопят: водитель ждет, а поезд ждать не будет.

- Спасибо Вам большое за внимание, — говорит Литвинова. — Поеду, правда. А то я сейчас на фиг опоздаю совсем на этот поезд. — И надевает смешной меховой берет, круглые темные очки и черное пальто поверх мехового жакетика.

Снова какие-то люди просят: а можно щелкнуть еще разок, а то мы уже тут и свет выставили… Тащат ее к портрету Товстоногова, ставят в изломанную позу, отбирают у нее сумку, вырывают у меня цветы и суют ей в руки.

- Оставьте в покое цветы, я их человеку подарила уже, — отбивается Литвинова, но фотографы непреклонны: Товстоногов, поза, букет, работаем. Прорвавшиеся поклонники вокруг радостно щелкают камерами, словно в обезьяннике. Уже сбегая по лестнице, Литвинова успевает расписаться на протянутых программках и стремительно скрывается за дверью служебного входа.

Я медленно выхожу из театра с охапкой ее цветов. Падает хлопьями снег.

// Мария КИНГИСЕПП

Spletnik.ru, 19.03.2010

Вчера в торговом центре "Метрополис", что на Войковской, собралось непривычно много журналистов: вооруженные камерами, они караулили появление Ренаты Литвиновой и ее подруг на фотовыставке, посвященной выходу новой совместной коллекции актрисы и отечественного бренда Zarina. Сопровождал открытие выставки ролик-воспоминание о том, как в исторических интерьерах особняка Петербургского Дома Ученых проходила фотосессия.

Чуть позже мы встретились с Ренатой Литвиновой в магазине Zarina - актриса рассказала "Сплетнику" о том, как шла работа над коллекцией и какие у нее сейчас творческие амбиции. Разговаривать нам приходится в примерочной кабинке - в самом магазине собралась пресса, жаждущая заполучить еще пару снимков звезды:

"Боже, мне еще никогда не приходилось давать интервью в примерочной кабинке! Бывает же!"

Мы сидим на маленьких табуретках, закрытые от окружающего мира шторкой - более интимную атмосферу для интервью сложно представить. Рената невероятно хороша: тонкая, нежная, нервная. Она изящно заламывает руки, когда волнуется, о чем-то рассказывая, поправляет волосы, расправляет подол платья:

"Честно, эта коллекция - моя самая любимая. Каждую вещь из нее я хотела бы иметь в своем гардеробе. Эти юбки, блузки, платья - все такое женственное, изящное. Мы действительно вложили в нее всю душу. И, хотя я не мыслю себя дизайнером, все равно я отслеживала с какой-то маниакальной страстью каждый стежок, каждую кнопочку и застежку. Это был своеобразный пунктик".

"В этом году я как могла билась с производителями за то, чтобы все ткани в коллекции были натуральными. Сами платья, блузки, платки, даже подкладки - все это шелк. При этом нужно было сохранять адекватность, чтобы цена на вещи не зашкаливала. Было сложно балансировать между желанием сделать что-то по-настоящему качественное и в то же время приемлемое для большинства женщин".

Что стало для вас источником вдохновения при создании этой коллекции?
Разумеется, классика. Мне кажется, что великая мода кончилась в конце 1960-х, ее последними адептами были Диор, Шанель, Юбер Живанши. О, это был период красоты... Не только в моде, но и в кино. Так вот, когда этот период закончился, на смену ему пришел модернизм, это бесконечное смешение, эклектика. Мне все это не близко. Мне нравятся классические силуэты, линии, крой.

Еще один источник вдохновения - русская история. Мне хотелось добавить к классическим силуэтам немного сказочности, чтобы обозначить, что это коллекция отечественного бренда. Я как подорванная скупала жостовские подносы, мы изучали их роспись, копировали ее. Видите, платье, которое сегодня на мне - расписано вручную (кстати, на него уже ведется запись!). Есть еще несколько таких же нарядов, но они застряли на таможне. Там же "зависла" партия саквояжей с похожими принтами, несколько моделей обуви...

Кстати, обувь - еще одна моя гордость. Обратите внимание на форму - что может быть более красивым, чем традиционные лаковые лодочки на шпильке? Или шелковые босоножки на широком каблуке? В России, как сказал классик, трудно сыскать две пары изящных женских ножек, а такие туфли визуально удлиняют ногу и делают икры тоньше.

На сегодняшний день Рената Литвинова в большей степени кто: дизайнер, режиссер, актриса?
Но, конечно, я не мню себя дизайнером. Прежде всего, я режиссер и актриса. Сейчас я снимаю новый фильм - очень авторский, камерный, малобюджетный. Завтра будет уже 18-й съемочный день.

В проекте будут задействованы всего три актрисы - Таня Друбич, Оля Кузина и я. Хотя, изначально на эту роль я планировала пригласить совершенно другую актрису, но в целях экономии средств пришлось сниматься самой.

Мы снимаем с очень молодой группой, которую я называю "группой единомышленников": оператор нового фильма - вообще студент, художники-постановщики - выпускники московской студии-школы МХАТ. У нас потрясающая художница по костюмам - она создает сумасшедшие наряды. Музыку к фильму напишет Земфира.

О чем будет ваш новый фильм?
Вы знаете, мне кажется, что этот фильм о том, как будто одна женщина разделилась на три: одна любит, другая разлюбляет, а третья находится в поиске любви. И эти три женщины - они подруги. Фильм так и будет называться "Нас было три подруги". В фильме будет много мистики, безумия. Но что поделать, я люблю это безумие и никак себя не сдерживаю, снимая кино.

Пока нет точных дат релиза новой картины, но есть большая вероятность того, что какое-то мероприятие мы проведем в рамках Каннского фестиваля, куда я улетаю 20 мая. Очень надеюсь, что все удастся и мы представим фильм в Каннах. Кстати, возможно, на премьеру я надену что-то из новой коллекции.

20.04.2010
Авторы:  Заболотских Евгения

Рената Литвинова: камни меня хранят

Чем бы Рената Литвинова ни занималась – режиссурой ли, актерством ли, дизайнерским ли делом, – она всегда остается собой. Богиней, на которую засмотришься, которую заслушаешься. В этот раз корреспондент «МНЖ», раскрыв рот, внимала рассказам Ренаты о коллекции, о роли в фильме «Волшебный кубок» и о том, как она воспитывает дочку.

– Рената, недавно вы выпустили коллекцию, в которой немало вещей в стиле ретро. Интересно, на создание каких-то из них вас вдохновили наряды вашей бабушки?

– Дело в том, что сейчас совершенно не осталось  этих вот вещей с душой. Получается так, что рукав пришил один работник, низ прострочил другой. Всё   на каком-то страшном потоке, нет ручного труда. И всё это совершенно лишено какой-то энергии, а потому обезличивается. И изнашивается быстрее. Если у вещи нет души, мне кажется, она даже и не украшает человека. Ну, вот эти все бесконечные рынки вещевые: все одинаково одеты. А в старые вещи была вложена душа портнихи, которая делала их от начала и до конца. И ее любовь. Удивительные были силуэты. И конечно, если учиться, то у тех, старых, вещей.

– Многие ваши поклонники, заглянув в магазин, где продаются ваши вещи, взгрустнули, обнаружив там платья не из шелка, как было обещано, а из полиэстра…

– Ну, это было в прошлом году. Такая накладка поставщиков. Очень печальная для меня. Сейчас мы исправили эту ошибку: все эти платья были тут же уценены на 50 процентов. К сожалению, такое бывает. Видите ли, путь вещи от замысла до конечного этапа сопряжен с человеческим фактором.

– Неужели вы сами отслеживаете процесс от начала и до конца?

– К сожалению или к счастью, я должна контролировать ситуацию: оттенок, цветокоррекцию, качество ткани, каждый шов, завышена или занижена талия. Вещь должна быть доведена до совершенства и только потом пущена в производство.

– Доминирующий цвет  в  ваших  коллекциях – черный. Воплощение его – «Черный квадрат» Малевича. Вас привлекает эта картина?

– Мне она не близка. Я вижу в ней формализм. У нее же есть очень много вариаций. Я видела ту, которая была подарена  Эрмитажу. Ну да, это был такой концептуальный ход, но Малевич мне интересен другими работами.

Рыжая бестия

– Вы снимаетесь в фильме «Волшебный кубок», где играете пионервожатую, в которую вселился злой дух. По сюжету она – рыжая. Я насчитала в вашей гримерке штук пять огненных париков. Зачем столько?

– Они различные состояния волос предполагают. По-моему, там есть даже одна высокая прическа.

– Считается, что рыжие женщины – особенные. На ваш взгляд, это так?

– Одиозные. Абсолют-ные бестии. И моя героиня такая. Вообще-то, честно, она была такая тихая и безответная. И даже в очочках. Это в нее просто злой дух вселился.

– В «Волшебном кубке» речь о пионерлагере. Изменилось ли ваше отношение к пионерской организации после того, как она перестала существовать?

– Когда я была октябренком, хотела вступить в пионеры, а потом уже мечтала вступить в эти, в комсомольцы. А когда заканчивала школу, все это было уже на излете. А потом они так часто умирали, эти генсеки. Была какая-то абсолютная периодичность бесконечная. Помню, репортаж я видела, и там дяденька давал интервью на каком-то заводе и говорил: «Мы, конечно, все скорбим, но в это время нам не поставляют!»

Хочу, чтобы дочь много читала

– Приводили ли вы на съемочную площадку дочь Ульяну?

– Один раз. Она приезжала ко мне в Таллин, когда мы снимали там «Волшебный кубок». Посмотрела на главную героиню – примерно ее ровесницу – и сказала: «Ну, такую-то роль могла бы и я сыграть!»

– А вы хотите, чтобы она стала актрисой?

– Ну, это уж как она сама решит. Я хочу, чтобы она прежде всего была образованной. Знала историю искусств, посещала музеи, много читала. Впрочем, давайте не будем о ней – не люблю все эти сю-сю про детей.

– Хорошо. У вас  ожерелье оригинальное – будто из осколков зеркала.

– А это и есть маленькие-маленькие зеркала. Ожерелье сделала моя подруга  Летиция Крае. Она работает с Лагерфельдом и «Шанель».

– Вот так посмотришься в них и отвлечешься от того, что вы говорите.

– Ну конечно! Многие для этого только и надевают украшения. Не зря же ведь все цари пользовались аксессуарами. У некоторых из них было по несколько килограммов каждодневных украшений, включая ожерелья, бусы, короны, браслеты, серьги у женщин, какие-то накладки. Естественно, как гласят поверья, это определенную силу их обладателю добавляло. Правда, бывает, что одного хранит, а другого, наоборот, разрушает. Говорится же, что нельзя покупать себе самому какие-то сильные камни. Они должны как-то приходить к тебе. У меня такое часто было, что у меня, например, выпадал камень и мне его находили и возвращали.

– Драгоценный?

– Не обязательно они должны быть ценные, потому что цену камням назначили люди. В принципе все камни очень сильны.

– Рената, вы и без камней сильны. Не всем удается быть всегда в хорошем настроении…

– Ой, честно? Я вообще-то оптимист. И у меня столько дел! Хотя бы чаю выпить в спокойствии. Еще приятно, если ты можешь провести за разговором хотя бы несколько часов…

Ланч со звездой: Рената Литвинова

Рената Литвинова рассказала, что общего между любовью и змеей, и как страсть может перерасти в близость.

Мы в редакции с нетерпением ждем выхода вашего нового фильма – «Последняя сказка Риты». Введите, пожалуйста, в курс дела: что это за работа, какая там история?

В принципе, это абсолютно независимый проект, снятый за очень крошечные деньги. Я так сделала, потому что надоело в каком-то смысле подвергать себя цензуре, не хотелось сдерживать безумие творческое. Вокруг так много нормальных, так мало безумия. Вот я и дала себе волю побезумствовать наотмашь. Если говорить про сюжет – у нас три героини, одна находится в поиске любви, вторая абсолютно влюбленная – по-настоящему, как ты мечтаешь в жизни полюбить и умереть в один день, а третья... Она и не любит сама, и ее никто не любит, и она себя обнаруживает на этом отрезке времени такой распавшейся субстанцией. Это как раз самая невнятная из трех героинь (ее играет Татьяна Друбич) – в силу того, что у нее нет главной мотивации: у нее отсутствуют желания, ведь если ты не любишь никого, ты как бы бессмысленен... Есть, конечно, большая стезя, когда человек любит сам себя, но в данном случае героиня как бы и себя не любит, и другого человека, которого когда-то любила, и чувствует себя нелюбимой.

Тупик?

Абсолютный. В этом смысле Друбич было очень тяжело, потому что она не понимала, как играть это. Вот когда вы смотрите на пожилых людей, а они уже все как ржавое железо, уже подвержены окислению, такие вздутые, у них уже внутри процесс распада. Ведь материальная оболочка дана нам в аренду, и она портится. И вот данная героиня – она так же расщепляется уже.

А душа, она тоже окисляется?

Нет. Но в силу некоторого жизненного опыта мне кажется, что есть люди вообще с потерянными душами, настолько животный они ведут образ жизни. Настолько они напоминают биомясо, что думаешь, может быть, это уже и не человечество... Я тут читала отчет какого-то знаменитого ученого, он говорит, что землю уже давным-давно захватили инопланетяне и заселяют нас какими-то субстанциями. Иногда поражаешься – ты видишь существо, но не можешь до него доколотиться. Все, что его интересует, это абсолютно материальные ценности: побольше денег или просто побыстрее уйти с работы, поесть, выпить. И что его волнует? А, кажется, ничего. И никакая любовная история их не жжет.

Мне очень понравилось, как вы сказали в каком-то интервью, что «у жизни нет цели, а у моих героинь есть – найти любовь, я так назначила».

Да, ты сам можешь назначить свою цель – ведь можно прочитать массу умных и древних книг, но там нигде не объясняется, для чего рожден конкретно ты.

Все ваши героини как-то по-шамански замаливают-вымаливают любовь у мира, а она не вымаливается. В том смысле, что в итоге героиня всегда остается со своей любовью, но не с объектом любви.

Нет, в новом фильме еще как с объектом! Но вообще у меня теория такая, что если ты хочешь найти любовь и ты себе так назначил, тебе, конечно, будет дано. Когда вы кого-то отчаянно любите, тот человек вообще не имеет шансов ускользнуть. Он полюбит вас тоже. Или он будет всегда помнить о вас. Человек, неистово любящий, – ну, чтобы это была не какая-то там фанатская любовь и не болезнь психическая, когда кто-то может лазать по заборам и проникать в квартиры, а безусловная любовь – такой человек обязательно заразит другого своей любовью. И если вас любит сильная личность, с сильной энергетикой, то и у вас нет шансов. В каком-то смысле это даже какое-то разрушительное чувство. Потому что если у вас все в быту устоялось и по полочкам разложено, но вдруг в вашу жизнь вторгается какая-то мощная энергия – у вас нет вариантов спастись.

Это вселяет оптимизм...

Да... Но люди столь нерешительны. В конце концов они «усомняются». А я считаю, что если ты кого-то любишь, то нужно добиваться этого. И никогда не надо ориентироваться на мнение других. Я вижу столько жизней, которые на моих глазах протекли, и люди уже стали уходить – и я вижу, что все забывается, и все то, чего они когда-то боялись, что их кто-то осудит, все это уже не важно, а жизнь человеческая пройдена, не вернешь уже ничего. Все это так печально. Никогда не надо слушать никого... Но в то же самое время существует ряд постулатов, которые нужны менее сильным людям. Вот я выпускаю коллекцию, а мне говорят: как только кончились шапочки, перестали покупать вуали. Потому что люди не знают, куда девать эту вуаль. Им надо показать, как можно эту кофточку носить, с чем. Так что многим нужны советы.

Массовая культура любит создавать такие противоборствующие группировки, даже сталкивать – например, кошки против собак, женщины версус мужчины. Но ведь это противостояние в случае с последними ужасно усложняет жизнь?

Вот этого я не понимаю, но я хочу сказать, что это если уж ты любишь человека, то, конечно, готова на огромные компромиссы. Вы поймите: встретить любовь – это столь редкое явление! Конечно, потом над ней нужно будет трястись, как над какой-то драгоценностью. Потому что периоды ослепления уходят, и уже происходят эти так называемые притирки, и вот тут начинается самая главная работа. Но нельзя бросаться этим чувством, потому что потом можно уже никогда его не встретить.

Как вы думаете, почему любовь проходит?

Она не проходит, она должна, как змея, скинуть кожу, перейти в другой изгиб. Она меняется. Потому что невозможно гореть вот этими сексуальными огнями всю свою жизнь, мне кажется, это так абсурдно. Потом должна наступать другая степень близости – более близкая.

Жизнь наказывает за то, что отказываешься от любви?

Да, это страшно наказуемо. Особенно когда ты женишься за деньги. Потому что если ты теряешь адекватность и начинаешь думать, что это ничего страшного, – потом узнаешь, что за это надо платить. Много чем. Вот Лев Толстой говорил, что всю правду о женщинах он скажет только на краю могилы, а потом сразу же прыгнет в гроб и захлопнет за собой крышку.

Как по-вашему, что такого ужасного он про нас понял?

Да ничего он не понял про женщин – так же, как и этот великий ловелас Антон Чехов. А ведь он, Антон Павлович, был красавчик! Вы видели в музее его вещички? Такой модник! Значит, так: метр восемьдесят, кожаный плащ, как у рок-музыканта! А ведь тогда у писателей и поэтов был статус рок-музыкантов. И вот этот Антон, вечно изучающий женщин и разбивающий сердца, не разобравшись, полюбил Ольгу Книппер-Чехову. И она его прям чуть ли не силком заставляла дописывать «Вишневый сад». И нельзя сказать, что она была какая-то красавица, но Ольга была уникальная женщина. Воспитанница Немировича-Данченко, она, уже будучи женой Чехова, слала в театр телеграммы: «Сегодня он закончил еще одну сцену!» При этом муж умирал от чахотки, а она говорила – нет, ты должен дописать пьесу! И таскала его на премьеры за собой.

То есть Чехов полюбил, что называется, не ту женщину?

Ну как сказать. Она его беспощадно использовала. Так же, как он когда-то цинично использовал других дам. Он ничего не понял в них!

Мне кажется, мужчины вообще не разбираются в женщинах: многим надо 20 лет с женой прожить, чтобы хотя бы закралось подозрение, что она дура.

Нет, есть другая версия: он просто не вглядывался.

А вы как оцениваете, сейчас век бесчеловечности на дворе?

Если вспомнить период инквизиции, татаро-монгольские орды, которые жгли все на своем пути, – сейчас более комфортный мир, чем раньше. Наоборот, люди в наше время развращены комфортом. Общество потребления совершенно незаслуженно требует от человечества все больших благ. В церквях уже скамейки с подогревом, везде нас возят машины, люди не добывают сами себе пищу. Я считаю, что в каком-то смысле прогресс уничтожает нас как живой подвид. Не знаю, мне кажется, вот если на секундочку вырубить электричество и лишить нас всех этих удобств, это будет человечеству полезно. Помните, я вам до этого говорила о биомясе – про людей, которые физиологически устроены? Так вот такая практически веселая история: был у меня знакомый, который в те лихие годы бандитствовал. Был сам он жирный, тучный, развращенный молодой человек. И вот как-то раз на одной из разборок его схватили, потащили и выкинули с огромного моста – а дело было зимою. Он шмякнулся об лед, попал в прорубь. В принципе, ничто не предвещало, что он спасется. Но он выполз как-то, обсох. И знаете, бросил после этого бандитизм, похудел и, вы представляете, превратился в человека. Я говорю ему – неужели тебе требовалось, чтобы тебя скинули с моста, чтобы у тебя вдруг душа проснулась? Но как с ним еще было поступать? Представляете, его судьба шмякнула вот таким образом, чтобы он задумался о чем-то и изменился... Наверное, по-другому мы не понимаем – может, действительно нужно нас всех вот так шмякнуть.

Стилист: Анастасия Сирота. Макияж и прическа: Ольга Чарандаева/TheAgent.ru для М.А.С и Tecni.art L'Oreal Professionnel.
Благодарим за помощь в организации съемки Tatler Club (Кутузовский пр-т, 2/1, тел.: (495) 229 8305, wwwnovikovgroup.ru). На Ренате Литвиновой — часы RADO

№24 ЖУРНАЛА ОК! ОТ 16 ИЮНЯ 2011 ГОДА

Однажды вместе с Ренатой Литвиновой мы вели торжественную церемонию в Театре «Новая опера». Выглядела Рената как и подобает кинодиве. Строгое черное платье в пол, эффектное черное перо на лбу и, естественно, бриллианты. Признаюсь, партнерство с Ренатой на сцене стало для меня сплошным удовольствием 
Сколько образов сменила за один вечер этот провокатор Литвинова! Еще минуту назад она была женщиной-вамп, а теперь это дерзкая хулиганка; вот она уже язвительная светская львица, которая мгновенно превращается в наивно-восторженную девчонку. И все это не было заранее спланированной игрой — сплошная импровизация. Причем не актрисы Литвиновой, а Литвиновой-женщины. Ренату нельзя «поймать». Она постоянно ускользает. И вот эта ее талантливая непредсказуемость мне очень нравится. 
Игорь, вам тоже кофе? 

Меня зовут Вадик. 
Я, наверное, год, встречая вашего брата, называла его Вадимом, пока однажды он не вскипел... Теперь очередь дошла до вас. 

Когда меня называют Игорем, это ничего, все-таки родной брат, а другим именем не надо. 
Значит, у вас другое устройство, тем более вы не артист, артисты — они более душеранимые. 

Рената, в МХТ спектакль «Шага» Мари-Луиз Бишофберже стал для тебя новым шагом, такой Литвиновой я еще не видел. 
Мари-Луиз фантастически работает с артистами, ее режиссерский подход очень близок к киношному. Например, Кира Муратова тоже идет от актера, работает словно на крупный план, а не чтобы было слышно на галерке. Нет четкой конструкции, все три героя говорят как одна отчаявшаяся безумная женщина в пограничном состоянии, а три роли — словно расстроенная душа ее. 

Послушай, тебе не привыкать играть безумную женщину в пограничном состоянии.
Не знаю, все-таки играть безумцев — это не набор штампов, надо быть отчасти… безумцем. 

А в тебе это «отчасти безумство», конечно же, есть.
Я никогда не боролась за звание самой нормальной, тем более быть нормой для меня скорее оскорбление. 

Вот давай про «оскорбление» поподробнее. Когда ты почувствовала себя белой вороной? 
В школе я всегда хотела поскорее домой, к книгам, к своим радиоспектаклям в шесть вечера. Я помню, как-то шла по осенней аллее домой, особенно грустная, и все перебирала плюсы своей жизни. И сказала самой себе: «Но зато меня ждет дома попугайчик». Что-то совсем я была одинокой. Только когда я попала во ВГИК, я нашла подобных себе. Это как вернуться на родину и заговорить на языке, не подбирая фраз и выражений, без заикания. 

Но все-таки я думаю, тебе было комфортно в этом самом одиночестве: ты же писала рассказы, училась в музыкальной школе... 
В детстве я сама себе придумывала досуг. Я так мечтала научиться играть на пианино, что сама устроилась в музыкальную школу. Потом сама пришла в общество «Спартак» и попросилась к тренеру по легкой атлетике. У меня в этих областях не было талантов, но зато и музыкалка при консерватории, и спорт научили меня терпеть, трудиться, добиваться цели и доводить дело до финальной точки. 

Скажи, целеустремленная Рената, а сейчас ты занимаешь себя физическими упражнениями? Например, ходишь в фитнес-клуб?
Я не могу себя этому посвятить, для этого надо быть очень эгоистичным существом. Пока ты туда доедешь, пройдет час. Пока разденешься, пока оденешься, пока там сделаешь все манипуляции... Оболочка физическая занимает слишком много сил. 

А все-таки ты ведешь сегодня правильный образ жизни?
Я привыкла мало спать, я не могу заснуть в 11 вечера, я люблю хорошее вино и не стану себе этого запрещать. Делать что-то редко — большое удовольствие. 

Я видел, с каким удовольствием в спектакле «Шага» ты играешь на пианино и поешь. 
Это Прокофьев. Я же закончила школу при консерватории по классу фортепьяно, но 20 лет уже не занимаюсь. Мари-Луиз дня за два попросила выучить этот отрывок и... Руки же помнят, дома всех измучила одной и той же партитурой. 

Да, музыкальная память у тебя отлично сработала. Это же «Ромео и Джульетта»? 
Да. 

Рената, у тебя все как в бизнес-классе: если снимаешься в кино — то у Киры Муратовой, если играешь в театре — то в МХТ и обязательно Раневскую в «Вишневом саде»... 
Меня ввели в театр Табаков с Шапиро, предложив мне роль в «Вишневом саде». Это был дерзкий поступок с их стороны, и я знаю, многие роптали, но видите, Табаков остался молодым, способным пойти вопреки... Это редкий дар — пойти наперекор и выиграть. А я со своей стороны хоть и «ненорма», но как я могла отказаться от Чехова, от великой роли в лучшем театре страны? Это такой опыт, учеба, тренинг. Так же и с Кирой Муратовой — я же не мыслила себя актрисой, учась на сценарном, и всегда отказывалась сниматься. Но как я могла пренебречь возможностью поработать с таким мастером? И вот я иногда подвизаюсь артисткой. 

«Подвизаюсь артисткой» — это сильно звучит, кокетливая Рената! А бывали такие соблазны, что предлагали сумасшедшие деньги, а ты отказывалась? 
Да, конечно же. Даже когда денег не было, они как-то появлялись непозорным путем. Существует момент, когда о тебе заботятся обстоятельства. Можно жить и на маленькие деньги. Когда я была бедная, у меня были красивые вещи, купленные на копейки. 

Рената, твоя мама, Алиса Михайловна, прекрасный врач, я ее знаю. Отец тоже был врачом. Мне интересно, как в этом мире, далеком от творчества, родилась ты, такая поэтичная натура? 
Почему ты думаешь, что врачи непоэтичные, ведь Чехов был врачом, и мама моя — одна из самых нематериальных женщин, которых я встречала. У меня, помню, был суд, а она мне рассказывает, казалось бы, вместо поддержки такую историю: «Вот, помню, был у меня больной, тоже все судился, с бумажками бегал, в коридорах совещался, совсем в палате не лежал, а на операции у нас вдруг взял и... умер. И зачем он с этими бумажками бегал...» В общем, она вот так меня решила взбодрить. А моя бабушка вообще сочиняла такие парадоксальные истории, что Маркесу далеко до нее. 

Какие отношения у тебя с мамой? Она когда-нибудь критикует тебя? 
Она всегда была очень строгой, критиковала меня постоянно. После мамы мне ничего не страшно: я такую критику выслушивала! «Волосы, прибитые к черепу. А нос длинный, волнистый, как пила. Тень от него лежит на губах. Что это за оператор такой тебя снимал?» Хоть стой, хоть падай, это о роли в фильме. Или: «В этом фильме, «Еще раз про любовь», видно, что Доронина работает на международных авиарейсах, что у нее есть деньги, что она посещает парикмахера. А твоя героиня — побирушка с висящей прядью поперек лба». Я говорю: мама, это же ужасно, когда такие букли, как будто бигуди только что вытащили. Но нет, мама видит, что у нее есть деньги, она ходит к парикмахеру! 

Тебя все это расстраивает, или ты относишься к этому с юмором? 
Теперь да, с юмором, конечно. Я думаю, моей маме можно иметь свою колонку в газете! 

Рената, а когда у тебя в школе была эта тотальная нестыковка с социумом, ты маме жаловалась? 
Никогда в жизни не жаловалась. Нет, ей и так было тяжело. Она воспитывала меня одна, никто ей не помогал. Она все пыталась подзаработать, дежурства и командировки брала, и я иногда ее сопровождала. Я к ней относилась щадяще и не заставляла ее на свой счет переживать. Все сама решала. 

И тебе не нужна была материнская ласка, внимание? 
Всем, знаете ли, нужна любовь и ласка. Но мама меня любила как могла. И не было у меня к ней претензий, как у теперешних детей, а только сочувствие и уважение. Более того, как только я получала стипендию, то отдавала ее маме. 

А она потом тебе хотя бы часть этих денег выделяла? 
Зачем? В школе я с ней жила и то ухитрялась подрабатывать. Первая съемка, в рекламе, у меня была в 9-м классе. Какие-то советские драгоценности мы рекламировали. Меня снимали на пруду в Ботаническом саду, увешанную золотыми цепями в пять рядов. Была я накрашена немыслимо. Мне заплатили тогда крупную сумму — 25 рублей, я гордо ехала в автобусе, грим, конечно, не смывала до самого вечера...