Я себе нравлюсь, поэтому и существую спокойно в этом мире.
- Да, я пришла увидеть тебя.
- Ну?
- Увидела. Пойду. Руку отпустите...
Я люблю белый. Я люблю черный. Я люблю сверкучий.
И не провоцируй, не провоцируй меня на лишнее! У меня отдельный большой план жизни, а ты, мой милый, сбиваешь, сбиваешь меня с толку.
-Ты много куришь, Офа, - строго и нежно сказал он.
- Я так еще неопытна…
Вдруг никогда ничего не бывает, все закрючковано…
Простите мне мои сиротские выходки.
И когда он принес мне этот, уже пятый по счету револьвер, весь заряженный, я осознала, что «ЗДЕСЬ НЕТ ЛЮБВИ». Я очутилась в огромном пустом поле, оглядев которое, можно только и проронить: «Здесь нет любви. Более того, здесь нет ни-че-го».
Все родственники столь бесцеремонны, им всегда что-то нужно не у себя в шкафу, а у меня.
Меня заботит тема красоты и тема стремления к финалу.
Ну, пожалуйста, ну, расскажите, пожалуйста, что вы там жуете…
Ну, посмотрите, ну, послушайте, посудите……А главная штука, я валяюсь рядом как последний придурок.
Вы знаете, о чем я начинаю думать – всякую недостойную ерунду.
- Я прошу вас. Не курите здесь, не надо здесь курить, здесь нельзя курить, надоело уже.
- Нет, ничего, я помаленьку покурю, неслышно.
Со мной живет очаровательное, но глупое, инфантильное существо. Первые дни было так хорошо наблюдать за ее бессмысленными речами, а теперь она мешает мне думать.
Потом, ты знаешь, мои мысли переключились, и я вспомнила, что мне всегда не хватало лимонов в доме,чай выпить…
Разорвали внутри рыдания…
- Ну что ты вдруг заплакала, какая вдруг причина, все же у тебя хорошо, вы выглядишь, правда, красиво. Может у тебя причина слез ОН?
- При чем здесь Он? ну, бывает же так, беспричинно!...Я просто не знаю…чувства…все внутри…ну, понимаешь?
Причина всегда есть. Ты ее просто не формулируешь…
Только ты извини, я без трусов сегодня. Не надела их. Торопилась, и вообще я их выкинула…
Да не страдаю я! Мне хорошо! Мне очень хорошо. Я вообще сейчас жду освобождения, понимаешь? Понимаешь? После такого…
Всегда говоришь неточности, загадочности какие-то….Почему не говоришь правды?
Без него у нее будто бы отрубали крылья на большой высоте, и она испытывала весь ужас падения…
Пожалуйста, любимый мой. Не отказывай мне сегодня. Ведь ты же мой? Да! И помаши мне рукой…как бы на прощание, понимаешь? Все в любви должно быть красиво. Пойми, это же не трудно!
Сейчас я вас попитаю.
Ты не будешь ходить. Ты будешь все время лежать на это кровати и держать ноги у меня на плечах – вот это будет твое самое естественное положение…пояснил он ей ее перспективы.
Железное правило, никогда, ни при каких условиях не подходить к телефону, когда он звонит понапрасну.
И скучно с тобой, и отпускать не хочется. Дай мне вдохновение быть рядом с тобой.
У меня болит сердце, как будто оно не одно, а их много во мне, груда целая.
Мне как будто бы не хочется идти умирать дальше.
Люблю читать инструкции к снотворным, прежде чем их принять. Такое удовольствие.
Почему у меня все всегда из последних сил? Чтобы нравиться, надо быть легкой, легкой…Ты умеешь питаться мужчинами?
Какие бессмысленные люди ходят под окнами…
I love you. Некая сила любит тебя и дает понять, что ты не брошена.
Стань просто радостной женщиной, а не Повелительницей туч.
- Почему ты всегда пристаешь, пристаешь, пристаешь…прямо у дверей!...Что там у тебя в голове?
- А почему ты всегда опаздываешь, опаздываешь, опаздываешь, потом обманываешь, обманываешь, а потом всегда не можешь, не можешь, не можешь…
Рита нашла себе новое занятие – встречала и провожала взглядом «идущие» навстречу ей туфли.
- Завтра! Завтра все будет – сказала Яя, как главный идеолог-направитель.
Это из-за Алеши, да? Любовь! – хитро спросила Яя. – О! Мужчины! – воскликнула она театрально и презрительно. – Все подлые. Думай о себе! Думай о себе!
Он не ценит тебя! Твою любовь! Я знаю!!!
Он так держал себя, что его и невозможно было по-влюбленному поцеловать или обнять после долгой разлуки. Она «имела право» только ласково смотреть.
Какой у тебя скучный образ влюбленной девушки!
Она любила быть пьяной-пьяной…до пика счастья!
И она причинно улыбалась по утрам, водя по лицу кусочком прозрачного льда.
Он совершенно не теряется в этой жизни. Все время пристает!
На самом счастливом моменте хочется поскорее исчезнуть.
Экранизация слова «Прощай!».
Сквозь обложку плаща грохало его сердце – редко и физически непереносимо для нее – это как в руках держать живое, но раненое и умирающее.
- Если бы ты знала…Если бы ты только знала…Ты одна! Только ты одна!
Правда, это наше зеркало доброе? Есть в некоторых местах зеркала злые.
Но чувствую в себе гордость в окружении множества обаятельных мужчин. Боюсь одно, что мне всех наземном шаре не обнять и помнить свое сердце!!!
Чем больше потратишь, тем больше придет к тебе.
И уже никто мне не нужен. Уйдите от меня. Я сама.
Она просто молчала. Но за этим молчанием стояли страннейшие и интереснейшие мысли и нерассказанные истории.
Странно, что никто друг другу уже не радуются.
Да, он незначительный. Но мне с ним интересно, он очень умный и изучает искусство.
Я хочу того, что совершится сегодня.
Ну что ж, Бог это запомнит, не я.
Все забывается. Вы понимаете. Человек как бы со временем черствеет. Он становится жестокий.
- Не смотри на меня так. Я просто не могу забыть тебя.
- Забудь! Забудь! Забудь!
Пуля такая маленькая, мир огромен, ее, наверное, отнесло куда-то вбок от этого урода.
Жизнь, я недостаточно физически активны в тебе, я тренирую волю, экспериментирую с людьми, но болезни и холода душат меня.
Все достижимо, но не теперь, может, завтра?
Черные люди.
Мой стиль – все непоследовательно и со вздохами.
И никто тогда не подал мне руки и не пожалел, и не улыбнулся, хоть я так старался!
Не нойте, женщина, не нойте!
На этой самой кровати я спал с женщиной. Я ее очень любил.
Он снял с нее свитер.
Ты знаешь, я проснулась у него. Я не могу понять, как я там очутилась.
- Мы будем вместе. Все время вместе.
- А если вместе, то обязательно что-нибудь будет…
-Да, будет, - вдруг твердо сказал он. И он притянул ее к себе и стал смотреть прямо в глаза, не целуя.
- Можно попробовать…
Вот видишь…Я не интересуюсь тобой для постели. Я люблю тебя.
- Он спит. Нет, я не сплю с ним. Что? – разъединило.
А! Не говори! Лучше молчи! Нельзя обманывать! Я же хочу всегда верить тебе.
Эйфорическая полуулыбка.
Как будто душе умершего стало небольно.
Сердце бьется, бьется, бьется и добьется своего.
Давайте, спрашивайте меня. Я перечислю свои незаживающие раны. И ничего с ними нельзя поделать. Я ими ранена. Имела склонность к поджогам, была чувствительна, если вдруг не замечали или не ценили – сразу внутренне плакала. Цепенела. Становилась ручной.
А вы выдирайте, выдирайте поразившие вас фразы.
Ты люби-ишь меня? Ну отчего ты оставила меня? Отчего ты больше не любишь меня?
Я всегда читаю одну и туже книжку много-много лет подряд. И ту, кто-то покрал у меня недавно, сволочь какая-то.
Не могу сказать. Не могу. Не в себе. Мне все хуже и хуже. Вообще лучше никогда не бывает. Но я знаю, что мне делать, у меня есть цели, я знаю выход! Но мне не хочется этого делать! Мне как будто не хочется идти умирать дальше…
И эти образы в итоге отдавали чувства, те чувства, которые запрятаны глубже, чем сердце, которые существуют вне человека…
Мне почему-то показалось, что ты меня меньше любишь. Поэтому я заволновалась.
Несправедливость показательная случается.
Судьбаносная судьба.
Послушай, ну что ты такой…немножко тупой?
Дождь, погода совсем больная какая-то.
Твоя мама, она того, крезанутая.
- Ты не останешься?
- Я не умею. Так сразу оставаться.
Все силы у нее ушли в стук сердца.
Надо быть и добрым и злым, и щедрым и жадным, красивым и скромным, сволочью и отличником, выпить и отказаться, бросить и согласиться…
Потом мне посылаются сны. Такие крайние переживания…Пускай снятся, я согласна. А светлые и хорошие сны выветриваются, как правило, из-за своей ненадобности.
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ДО ГРОБА И ПОСЛЕ ГРОБА.
Целых 40 минут! Мы с тобой целых 40 минут! Как тебе? – Он улыбается и отдает ей, как доказательство, часы в руки, она вертит их, зачем-то смотрит им в «спину», там, где они заводятся.
Я помню твои глаза, твой голос, твои руки, твои уши. Я ждал тебя все это время. Я не мог сам вернуть тебя, мне оставалось только ждать. Прости меня.
Смотрю на черную улицу. И только теперь с какой-то отстраненной безнадежностью вдруг понимаю, что…нет и уже больше никогда не будет.
…а меня никто не ждет. На самом деле – тоже приятно.
У тебя есть салат такой чтобы не толстил…
Господи, как мне нравится читать меню и инструкции к снотворным. Такое удовольствие – «салат оливье»…
Вы в телевизоре такой крупный, а живьем – помельче, покомпактней.
- И вы мне сразу стали улыбаться!
- Вы просто попались мне под настроение.
- Я просто вам понравился.
- Нет…Вообще, да. Буду говорить вам правду.
Тогда это было модно – стирать в водоемах.
Всех, кто умирает, я называю убежавшими.
- Знаешь, оказывается здесь, на отдыхе, нет моря!
- Боже мой, зачем же ты туда поехала?
- Да, плохие люди посоветовали…
Как я слова с тобой забываю.
Это ему отомстило за то, что он меня обидел.
Если ты любишь, то прощаешь все-все-все, и это сильнее тебя.
Всё, иди, иди. Ты меня размагничиваешь.
- Зачем ты разговариваешь с ним таким голосом?
- Каким голосом?
- Обнадеживающим. Ты даешь ему надежду!
- Да? Ну прости меня. Я опять не так все делаю, что мне сделать, как правильно?
- Куда пойдем?
- Приказывай сама. Ты мне сегодня очень нравишься. К чем бы это? К дождю?
- К какому дождю? Как-то ты поглупел…
Мне, наверное, надо научиться нервно курить, знаете, чтобы страдающий образ был законченным.
Она такая странная-странная, очень милая-милая. Никакой стабильности. К ней нельзя прикипать сердцем.
Вот уже неделю не звонит Обидно. Зачем же я спала с ним? (Вдруг задумчиво произнесла она, как будто не могла вспомнить ответ)
Буду командира поить, и он наткнется на мою домашность. Ах!
Можно простить все, кроме одного – когда тебя перестают любить или не любят. После этих слов все теряет смысл и силу.
Каждый день начинается с того, что нужно взять себя в эти…в руки.
Я его брошу. Он не любит меня, просто у меня сейчас плохо с выдержкой, ведь я его люблю, и нет у меня гордости, но иногда мне кажется, что я ему нужна…
- Какой город ты хорошо знаешь?
- Я? Никакой, но ты говори, я буду там! В любой город, где есть аэропорт, и я буду ждать тебя!
Легла, отвернулась и попыталась заплакать, но только смогла закричать и долго кричала.
- Так больно было внутри, а как только поранила руку, стало легче. Боль перенеслась из сердца в руку.
- Ты серьезно это говоришь?!!!
- Что ты! Я шучу. Но второго такого раза я не выдержу. Я думала, что ты…как это говорится, бросил меня.
Сейчас я слабее. Просто слабая, против тебя – никакой силы, никакой защиты, ведь я люблю тебя. Я перед тобой на коленях стою. Мне больно мучиться.
- Вот видишь. Я тебе не нужна.
- Ты так хочешь?
- Я все жду, вдруг ты мне возразишь? А ты не возражаешь. Ты со мной согласен.
Она даже на секунду останавливается, как от боли, но ничего не говорит в ответ. Кажется, она пытается сдержаться, чтобы не заплакать.
Единственное мое желание – это ноль желаний, совсем не хочется идти и жить дальше.
В меня вдруг ударила такая тоска, как несколько пуль. Я ехал и боялся тебя.
- Скажи мне, зачем я нужна тебе, тебе же никто не нужен?
- Не знаю, как тебе отвечать…
- Я, наверное, сегодня все равно буду плакать. Такие есть дни – все время глаза плачут…Ужасно я несдержанная сегодня.
Мне там так скучно. Все время хочется с тобой разговаривать, все время хочется спрашивать: Что ты думаешь? Что ты думаешь?
